отмена смертного приговора
я подсчитала: 45 раз лежала в больнице, сделали 7000 уколов,
поставили около 500 капельниц, а таблеток съела целый мешок. Такова моя
личная статистика.
В автобусе все занимались своими делами: впереди
парочка обнимается, рядом семечки грызут, сзади ругаются... Автобус
полон, и только рядом со мной почему-то никого нет, будто меня уже
отделили от живых, будто все знают, что я еду домой умирать, что я –
уже труп. Для меня действительно все было кончено. Последняя надежда на
профессора Тоскина, признанного специалиста, который оперировал и
добивался успеха в труднейших случаях, когда другие отказывались от
больного, исчезла: профессор тоже оказался бессилен. Это был
окончательный приговор...
Полгода я ждала очереди на операцию.
И вот 2 марта 1987 года меня положили в 6-ю гор-больницу Симферополя.
Что я пережила к тому часу – рассказывать больно: из абсолютно
здорового, жизнерадостного по натуре человека я превратилась в ходячую
тень. Все началось за 8 лет до этого с воспаления легких. Вначале
лечилась амбулаторно. По профессии я медсестра, и в больницу ложиться
не хотела, думала, что справлюсь с болезнью дома. Но пенициллин,
который мне вводили, не помогал, температура не падала, я кашляла,
начала задыхаться. Наконец врач сказал: "Все, хватит, ложись в
больницу!"
Там, узнав, что я работала процедурной медсестрой и
много лет дышала парами всевозможных лекарств, поняли причину.
Лабораторные исследования подтвердили опасения: мои пневмококки не
могли "взять" никакие антибиотики, потому что бактерии приспособились
ко всем препаратам. На мое счастье один из пациентов принимал
американский препарат рондомицин. Попросили у него одну капсулу,
"накормили" пневмококки, и они погибли...
С большим трудом муж
достал рондомицин. Но принимать его я начала по-своему. Чтобы не было
астмы, я, по совету соседок по палате, натощак вместе с антибиотиком
пила капли – чеснок и мирт на спирту. Через 22 дня все прошло:
температура в норме, дышу хорошо, и меня выписали из больницы. Но
начались другие проблемы: боли в желудке и потеря аппетита. Это
сработали мои капли. Если бы сразу поставили диагноз и посадили на
диету, то все бы, наверное, обошлось. Но диагноз определили только
через полтора года, в течение которых мне становилось все хуже:
опоясывающая боль, тошнота, рвота, есть ничего не могу. Когда в
областной больнице имени Семашко в Симферополе меня обследовали, то
картина открылась ужасная: поджелудочная железа перевоспалена, печень
вспухшая, слизистая желудка поражена... Меня посадили на строжайшую
диету: овсяная каша, кисели... Пошли в ход капельницы, уколы. А мне все
хуже...
Перестала спать. Ночью приду на кухню, плачу. Сварю
кисель, поем, вроде легче, лягу в постель – опять боль. Так я
находилась между жизнью и смертью не год и не два. Диета сделала черное
дело: у меня перестал работать кишечник. Приходилось искусственно
очищать его. Любая еда, даже молоко, причиняла мне боль. В таком
состоянии с диагнозами: язва двенадцатиперстной кишки, холецистит,
панкреатит, спастический колит, – с медицинской карточкой, напоминавшей
пухлый том, я в последней надежде попала к профессору Тоскину. На
послезавтра была назначена операция, которую я так ждала.
Перед
операцией профессор сам решил осмотреть меня. В рентген- кабинете
собрались он, рентгенолог и ординатор – все пожилые, опытные. Я их
попросила: "Говорите все, что видите, я медик и хочу все знать без
прикрас". И вот они обсуждают "картинку", а я слушаю и понимаю, что
положение мое безнадежное. Наконец профессор сказал: "Вы слышите? Не
верьте больше никому, что они вас смогут спасти. Ни один профессор, ни
один хирург не способен на это. Только Бог вас может спасти!" Так и
сказал.
Я заплакала: "Вы выписываете меня умирать..." А он
говорит: "Не хочу вас обманывать, это грех. Но может так случиться, что
вы будете жить дольше меня". Это удивительно, но так и вышло: он умер в
прошлом году...
И вот я в автобусе, возвращаюсь домой. Еду
умирать. Сама себя уговариваю: "Лягу в больницу, знакомые медсестры
будут колоть мне морфий, я буду спать, потом опять уколят..." Окно в
автобусе грязное, мокрое, тучи черные нависли, вот-вот снег пойдет. И
тут мне приходит в голову мысль: "Нет, ты не умрешь!" И я начинаю
говорить про себя: "Иисус Христос, если Ты есть, то спаси меня. Я не
хочу еще умирать, у меня такой хороший муж. А если Тебя выдумали люди,
то я умру в этом месяце". И так повторила три раза. Смотрю: туч на небе
не стало, и оно – синее-синее. Больше я о смерти не думала. А как
приехала, поднялась к себе на 5-й этаж, сбросила сапоги и через комнату
– к балкону. Встала на колени: "Господи! Благодарю Тебя, что Ты избавил
меня от операции, я бы умерла!.." Это была первая в моей жизни молитва.
Никто меня не учил молиться и не заставлял... Так началась моя новая
жизнь, жизнь с Богом.
Я помылась, сменила постельное белье,
поела и легла. Мне стало так хорошо и легко. Вечером пришел с работы
муж и удивился: "Тебе же завтра операцию должны делать. Тебя что,
вылечили?" – "Вылечили", – отвечаю.
Со мной работала старшая
медсестра Галочка Юхимец. Она верующая была и дала мне Евангелие. Я
читала и ужасалась тому, что делала. Ведь сколько раз ходила в церковь,
где платила в кассу 10 рублей и с такими же несчастными ждала окончания
службы. Потом мы становились в круг, священник читал над нами что-то на
старославянском и молился святому Пантелеймону, деве Марии и сорока
святым, чтобы они в свою очередь ходатайствовали о нашем исцелении
перед Богом. Выходила из церкви – и по дороге домой несколько раз
теряла сознание. Но через некоторое время шла опять... А оказалось, что
надо обратиться непосредственно к Иисусу Христу, всем сердцем поверить
Ему! Так я сделала свой первый шаг веры: в доме молитвы очистила душу
покаянием. Как я благодарила Бога!..
Жизнь моя изменилась. Я
начала все есть, поправилась на 15 (!) килограммов, сон возвратился, на
работу вышла. Правда, кишечник по-прежнему не работал. Полное исцеление
Господь отсрочил. Меня ожидали еще годы физических страданий, в течение
которых я познавала своего Господа и училась жить по Его заповедям.
Теперь я понимаю, что все это было не случайно, вижу, как зависит мое
физическое состояние от духовного. Поняла, что второстепенное и что
главное.
Как-то мы поссорились с мужем. "Зачем читать Библию по
два часа в день, да еще приемник слушать (хотя сам мне антенну наружную
к приемнику сделал) и в дом молитвы ходить? Так чокнуться можно..." Ну
я разнервничалась, рассердилась: "Сколько ты меня будешь мучить за
Библию? Чего тебе не хватает? В доме все прибрано, постирано, пища
приготовлена. Какая тебе разница, что я читаю?" Поссорились, и я
духовно ослабела. Потом простыла на работе, потом отравилась парниковой
клубникой. Положили в инфекционную больницу. Температура – 41°, боли,
рвота... Болезнь усугублялась духовным кризисом. Мне было очень плохо,
и только пост и молитва пастора поддержали меня. Но болезнь цеплялась
за мою духовную немощь и побеждала...
Нам предложили
перебраться в деревню. Один человек уехал в Америку и оставил там дом
со всем хозяйством. Я очень хотела уехать из города, начала молиться об
этом. А там – ни аптеки, ни скорой помощи... И вот все более созревала
во мне решимость полностью вверить себя в руки Иисуса. Перед отъездом я
раздала все свои лекарства в церкви и сказала в молитве: "Господи, не
буду принимать больше эти таблетки, Ты меня Сам вылечишь". И мы
отправились в село за 250 километров от нашего города. Когда приехали,
я помолилась: "Господь! Вначале Ты войди в дом, а потом уже мы..." С
тех пор вот уже четыре года, как я обхожусь без всяких лекарств. И
кишечник начал работать – по приезду оказалось, что "приспособление", с
помощью которого очищала его, я забыла в городе... А теперь напрочь
забыла о болезнях. Но о том, что сотворил со мною Господь, помню, и
каждое утро, и каждый вечер благодарю Его за это.
Он не только
исцелил меня от болезней тела, но дал мне гораздо больше – новое
сердце, полное любви к ближним моим. Раньше я чувствовала, как мне
недостает ее: постоянно обижалась на кого-то, все какие-то претензии
имела к братьям и сестрам, которые, как мне казалось, в чем-то не
следуют Писанию. Я стала молиться: "Господи, Ты дал мне так много, но
вот любви, той, которой Ты любил людей, у меня нет. Дай мне новое
сердце, Господи!" И это произошло! Уж как сильно обидели нас с мужем
родные, а у меня – ни зла, ни обиды на них. Только желание молиться,
чтобы Господь помиловал этих людей. Это меня так радует!
Я
столько пережила и хочу, чтобы все люди поверили, что жизнь человека
зависит только от Господа, не от лекарств, не от врачей – от Господа! И
когда меня спрашивают в селе люди, почему я к евангелистам пошла
(живут, к сожалению, еще дремучие представления, будто все мои братья и
сестры – неграмотные, забитые сектанты), как это могло получиться, я
говорю: "Господь допустил мне тяжкие болезни, чтобы я уверовала. А
иначе, может быть, я бы и не пришла к Нему. Разве вы не верите, что
меня Иисус Христос спас?!"
А вы, дорогие читатели, верите?
Любовь Ф.
